Да будет вам известно, что великий Мастер, так блистательно описавший Ершалаим и сомнения пятого прокуратора Иудеи, родился вовсе не в Москве, как считают многие, а на одной из тихих улочек "самого прекрасного города нашей родины" (как он сам однажды выразился о Киеве), в доме, расположенном на пол-пути между Чертовым Беремишем и знаменитой Лысой Горой.
ЧУДОВИЩА "ДОМА С ХИМЕРАМИ"

По ночам в воздухе творилось что-то неимоверное. Хриплые ведьмы и визгливые черти задавали тон всем вакханалиям, происходившим на вышеупомянутых вершинах. Особенно остро это ощущалось в зимние, заснеженные вечера. "Буря мглою небо кроет вихри снежные крутя, то как зверь она завоет, то заплачет, как дитя", — зубрил вслух мальчик Миша Булгаков. Хотя прекрасно понимал, что ни самый страшный зверь, ни самое пискливое дитя не смогут так дико выть за расписанными морозными узорами окнами. А стонали и пели в вышине самые настоящие бесы, путь которых всегда пролегал над Воздвиженской улицей. Зато в летние дни мальчик чувствовал себя уверенно. За соседним двором проживал сам Кожемяка, который являлся защитником всех праведных киевлян. Огнедышащий Змей Горыныч уже не беспокоил честных людей после того, как подольский богатырь огрел его несколько раз своей тяжелой булавой. Так, в сонме сказок, былин и легенд, рождался будущий Мастер.

И как тут не стать поэтом, когда почти в каждом квартале древнего града вас обязательно ожидал какой-нибудь дивный сюрприз. Разве мог забыть Булгаков, сменивший киевскую прописку на квартиру в Белокаменной, "музыку, застывшую в камне", столь милую его воспаленному сердцу. Шагая по Арбату, он продолжал мечтать о таинственном "Доме с химерами", увенчанном цементными русалками и прочими мифическими существами. Омерзительные черти с перепончатыми, как у летучей мыши, крыльями постоянно скалили ему во сне зубы, напоминая о сказочном замке барона Штейнгеля и полуночных оргиях на Лысой горе.

А знаменитый "Терем с котами"? Священные животные Египта всегда приветствовали Мастера с фасада эклектического здания, воздвигнутого на одном из живописнейших склонов, так называемой "киевской Швейцарии". Сколько раз он проходил здесь, любуясь лепными сородичами грозного тигра. И сколько раз пытался увековечить их на бумаге.

"СУД ПИЛАТА" СО СТЕН ВЛАДИМИРСКОГО СОБОРА

"Ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат..." Почему свой литературный шедевр о страданиях Иешуи писатель начал именно с этих слов? И где он мог почерпнуть сведения о внутреннем устройстве печально известного дворца? Разумеется, во времена Пилата Мастер не жил. Значит его к такому описанию подтолкнуло богатое воображение?

Без сомнения, и это. Но было еще одно "родимое" пятно в душе Мастера, которое постоянно ему напоминало о Киеве. Как известно, отец писателя был профессором духовной академии. И в свободные минуты он часто приводил мальчика в величественный собор святого Владимира, интерьер которого поражал посетителей своим великолепием. Каскады росписей, золото, мрамор...

Но если вы зайдете в левый неф храма и приблизитесь вплотную к царским вратам, сюжет одной из настенных композиций заставит вас призадуматься. Праздник останется за спиной, и вы всецело будете поглощены нахлынувшими на вас раздумьями. "Суд Пилата" называется эта впечатляющая роспись, исполненная польским художником П.А.Сведомским в конце прошлого века.

"Крытая колоннада между двумя крыльями дворца Ирода".., — вспомните вдруг вы. И дальше все потечет так, как написал Мастер. "В белом плаще... прокуратор сидел, как каменный..." "Секретарь, стараясь не проронить ни слова, быстро чертил на пергаменте слова..." Все соответствовало действительности. Той действительности, которую созерцал Мастер в раннем детстве, потом став отроком и юношей и, наконец, самостоятельным художником.

И здесь возникает вопрос: что подтолкнуло автора, человека верующего и благовоспитанного, на создание столь пышной мистерии в пользу сатаны? А может быть, уместнее задать вопрос: кто подтолкнул?! Мы привыкли гордиться тем, что не верим в "забобоны", подразумевая под этим словом любые проявления так называемой нечистой силы. Мы считали, что говорить о происках дьявола могут только лишь люди ограниченные и необразованные. А как же тогда быть с Данте, Гете, Гоголем? Как расценивать их выдающиеся творения с неотъемлемыми элементами "чертовщины"?

Перенесемся же в вихрь земных парадоксов, так талантливо описанных Мастером! "Маргарита сделала еще один рывок, и тогда все скопище крыш провалилось сквозь землю, а вместо него появилось внизу озеро дрожащих электрических огней, и это озеро внезапно поднялось вертикально, а затем появилось над головой у Маргариты, а под ногами блеснула Луна... Волосы Маргариты давно уже стали копной, а лунный свет со свистом омывал ее тело... Она видела под собою тускло отсвечивающие какие-то сабли, лежавшие в открытых черных футлярах, и сообразила, что это реки... По тому, как внизу два ряда редких огней слились в две непрерывные огненные черты, по тому, как быстро они пропали сзади, Маргарита догадалась, что она летит с чудовищною скоростью, и поразилась тому, что она не задыхается."

Но как можно писать о сказочном, не используя при этом краски родного фольклора? Булгаков заполняет этот "пробел" следующей сценой: "Марш игрался в честь Маргариты. Прием ей оказан был самый торжественный. Прозрачные русалки остановили свой хоровод над рекою и замахали Маргарите водорослями, и над пустынным зеленоватым берегом простонали далеко слышные их приветствия. Нагие ведьмы, выскочив из-за верб, выстроились в ряд и стали приседать и кланяться придворными поклонами. Кто-то козлоногий подлетел и припал к руке, раскинул на траве шелк, осведомился о том, хорошо ли купалась королева, предложил прилечь и отдохнуть..."

БУЛГАКОВ СОЧУВСТВОВАЛ ХОМЕ БРУТУ

Вот они, старые и добрые бабушкины сказки! Танцующие ведьмы, услужливые козлоногие... Пора бы уже появиться и мертвецам. И, словно угадав наши мысли, со страниц романа сходят привидения: " Покойница вступила на подоконник... И в это время радостный неожиданный крик петуха долетел из сада... Дикая ярость исказила лицо девицы, она испустила хриплое ругательство... Крик петуха повторился, девица щелкнула зубами, и рыжие ее волосы поднялись дыбом. С третьим криком петуха она повернулась и вылетела вон..."

Что это — подражание Гоголю? Вероятно, да. Доподлинно известно, что автор очень любил финальную сцену "Вия". Татьяна Николаевна, жена М.Булгакова, рассказывала, что как-то еще до свадьбы, прогуливаясь по киевскому Подолу, они остановились на площади перед Братским монастырем. Михаил Афанасьевич задумчиво посмотрел на древние стены и сказал: "Из этих ворот однажды вышел Хома Брут да так и не вернулся к своей братии. Попутал его нечистый."

МАРГАРИТА ПРИЛЕТЕЛА НА КИЕВСКУЮ ЛЫСУЮ ГОРУ

Да и хоровод русалок над рекой, встретивших Маргариту, тоже имеет сугубо киевское звучание. Ведь увертюрой к тожественной встрече служит такой абзац: "Под ветвями верб сидели в два ряда толстомордые лягушки и, раздуваясь, как резиновые, играли на деревянных дудочках бравурный марш..." Как это знакомо киевлянам! Любуясь "химерами" дома Городецкого, вы обязательно заметите этих пухлых добродушных лягушек, примостившихся на верхнем карнизе здания. Они вместе с русалками и венчают фантастический ансамбль этого архитектурного дива.

Если внимательно присмотреться к ориентирам местности, где Маргарита встречалась с представителями потустороннего мира, то можно предположить, что события разворачиваются на знаменитой Лысой горе, расположенной в Киеве за Днепром. И верхушки сосен, и вербы, и меловой откос, и река с низменным берегом — все это соответствует описаниям киевской возвышенности, где, согласно преданиям, нечистая сила устраивала свои шабаши.

ПРОТОТИП БЕРЛИОЗА ПОГИБ ПОД КОЛЕСАМИ КИЕВСКОГО ТРАМВАЯ

К этой возвышенности у Булгакова были определенные симпатии. В "Белой гвардии" местность Зверинец он заменяет на Лысую гору, да и в "Мастере и Маргарите" казнь Иешуа происходит не на Голгофе, а все на той же Лысой горе, которую автор даже именует Лысым "Черепом" (так киевляне обычно называли Черепанову гору). Вероятно, и Берлиоз — фамилия, скорее, не музыкальная, а переделанная обывательская. Семейство Берлиозов владело в Киеве большими земельными участками, и "Берлизовы огороды" на Демиевке были у всех на слуху. Заметьте, что дядя Берлиоза живет в Киеве, с чем связаны и лирические отступления, в которых Булгаков находит "отдушину" для своих ностальгических воспоминаний о родном городе.

Следует заметить, что смерть Берлиоза под колесами трамвая тоже не случайна. В 1917 году была опубликована повесть Александра Куприна "Каждое желание", которая в какой-то степени послужила моделью для написания Булгаковым романа "Мастер и Маргарита". В купринском произведении читаем: "По Александровской улице сверху бежал трамвай, выбрасывая из-под колес трескучие снопы фиолетовых и зеленых искр. Описав кривую, он приблизился к Бульварной..." У Булгакова: "В лицо Берлиозу брызнул красный и белый свет... Тотчас и подлетел трамвай... Он внезапно осветился изнутри электричеством, взвыл и наддал..." В обоих случаях — смертельный исход. Только сначала это произошло в Киеве, а затем уже — в Белокаменной. Возможно, этот трагический сюжет был навеян Булгакову происшествием, случившимся с киевским архитектором Зекцером, который, попав под трамвай, умер в больнице, на улице Рейтарской (N22), как раз напротив дома (N25), где в 1913 году жил автор.

МАРГАРИТА И МАРИИНСКИЙ ДВОРЕЦ

В повести Куприна очаровательную женщину, с которой знакомится главный герой, звали Варварой Николаевной. Любимую Мастера зовут Маргаритой Николаевной, а его первую жену — Варварой. Но почему все-таки Маргарита? В мире искусства считается престижным, если инициалы творческих знаменитостей начинаются на одну и ту же букву (Мерилин Монро, Мишель Мерсье, Марчелло Мастрояни и т.д.). Маргарита также дарит суженому шапочку с вышитою ею буквой "М", что означает одновременно и "Мастер" и "Маргарита". Кстати, на ограде Мариинского дворца тоже присутствует монограмма с участием буквы "М", о чем прекрасно знал автор.

Что касается освещения в романе евангельской темы, то писателю из Киева, прозванного в народе "Русским Иерусалимом", она была слишком близка. "Лучшим местом в мире" назвал Булгаков Владимирскую горку. Именно там в начале прошлого века размещалась панорама "Голгофа", рассказывающая о муках и страданиях Иисуса Христа. Мастер не мог пройти мимо. Свои яркие впечатления от увиденного он доверил бумаге. Ведь рукописи не горят!